Инна Шейхатович
Фото Алексея Загребы
Искусство есть посредник того, что нельзя высказать.
Гете
Ранним утром шоссе выглядит, как огромный подиум: автомобилей мало¸ море света, сильный прожектор солнца, которое в августе пытается дать максимум энергии, заливает живописные ограды кустов, геометрию далеких белых зданий. Все ярко и четко. Урбанистический пейзаж знаком и оригинален. Потом он словно выключается кнопкой невидимого тумблера – и мы съезжаем в буколистическую дачную местность. Городской мир оборвался. Пастораль – крупным планом.
Полянки, невысокие домики, уютно устроившиеся в полисадниках. Скульптуры, «Зеленая галерея. Указатель «Кибуц Шфаим». И указатель «Арсуф Кедем». Остановка. Мой гид, художница, режиссер Дина Блих снимает замок – и мы входим в заповедный сад. Сначала огороженный участок кажется пустынным. Деревья. Остатки сооружений, далеко друг от друга отстоящие фрагменты стен. Но потом глаз и душа включаются в работу¸в созерцание. В любование. Мы ступаем по театральному соломенному насту, идем в странной, непривычной тишине, наполненной шорохами, какими-то видениями звуков. Вот стена, в которой ( на которой) золотая рама. Дыра, окно, картина? В раме — живой пейзаж, далекий горизонт. Перед стеной, в которой окно-картина, стоит простой стул, старый, трехногий. К нему приделаны гипсовые руки. Мол, смотрите, если угодно… А вот другая стена, вывихнутая, упавшая будто в результате взрыва, ее поддерживает женский манекен, тут же старый ковер, желтый дождевичок на гвозде ( привет всем культовым творениям медиа,- «Твин Пиксу», «Тьме» и прочим..), а неподалеку еще стена, и старые книги, которые дышат памятью о погромах, убитом уюте, развеянных надеждах и судьбах… Выставка, необычная и исполненная вдохновенного покоя называется «Маком». Место. И – как известно – это еще и одно из имен Бога. Он в деталях. В бальной люстре, которая отсвечивает своими капельками-стеклышками на остове дерева. В капельницах, которые подведены к иссохшему стволу, в живописных волнах посуды, разнокалиберной, разнохарактерной, которая застыла на огромном древесном корне… В салфетках и осколках керамической плитки, в старой гитаре, которая как блудная дочь, прикорнула у корня-развала дома, жизни, хрупкого равновесия, которое мы все принимаем за константу. Даем разные имена. И одно из имен – это странное и пустоватое «всегда»…
Дина Блих показывает¸ убежденно и релятивистски трактует то, что так волнует, занимаает ее. «У каждого – свои ассоциации, каждому человеку это место открывается так, как он готов его увидеть и понять… Когда мы все это начинали, был март, и все было усеяно большим желтыми ромашками. Тут все менятся в зависимости от времени года, времени суток». Мы – это небольшой, оригинальный человеческий конгломерат- Дина Блих, неутомимая Таня Премингер, знаменитый скульптор, еще один скульптор – Дани Манхайм, с которым Таня вместе купила трактор ( вот он, стоит в тени, в зелени, отдыхает). Зачем трактор? Я тоже наивно задала этот вопрос. «Для расчистки территории»- ответила Дина. Скажем, что местный совет ни к поискам, ни к трудностям, ни к метафорам творческого коллектива никакого отношения не имеет. «Хорошо, что не помешали», — оптимистично сообщает Дина Блих. Легкая, с волосами-проволочками, с певучим выговором, совершенно без возраста ( и нечего высчитывать- прибавлять- прикидывать, она все равно девочка с упрямой тягой создавать, фантазировать, придумывать), она родилась в Ленинграде. «Болела гимнастикой», но по настоянию родителей ушла из спорта. Училась в художественной школе. Они жили рядом с Большим драматическим театром имени Горького. То есть – с легендарным товстоноговским. И недалеко от ТЮЗа. На конкурсе рисунка в школе ее отметили как раз за лучшую иллюстрацию к тюзовскому спектаклю. Решение принимал главный художник этого театра, театра, в котором царил волшебник- режисер, Зиновий Карагодский… Потом семья долго была в «отказе». «Мама – химик, папа занимался аэродинамикой… он за свои взгляды даже в тюрьме сидел. У нас бывали американские туристы… было сложное, но интересное время». В Израиль Дина приехала в 1978 году.
Поступила в академию Бецалель на керамику. Почему вдруг на керамику? «Очень понравилось само помещение – чисто, красиво, художественно»… Была в группе «Левиафан» художника Михаила Гробмана. Дина Блих умеет и хочет создавать. Такие люди – особая каста, особый потенциал человечества. Она организует пространство в собственном, в ее, Динином, стиле. «Работаю от пространства, от человека. Сначала вижу место, человека, потом приходит идея, сюжет. Когда на театральном фестивале в Акко я ставила спектакль «Рождение Аполлона»( первый спектакль Дины Блих в Израиле – прим.автора), я начала с заката, усаживала зрителей напротив моря… Для меня вообще очень важно сломать изменить направление мысли, привычный, банальный способ видеть… Поэтому мне нравятся работы нашего ансамбля «Бат-Шева», потому что там все время перемены, все время слом ритма, это так правильно – сломать привычное, зритель привык, вроде знает, что будет, ждет этого – а тут нечто совсем новое!». Инна Малкина, прекрасный театральный художник по свету, при каждом упоминании о Дине Блих, всегда повторяет «она замечательная», и в этом правда. Поиск, новизна, взрыв не как эгоистичное эксгибиционистское стремление обратить на себя внимание любым способом –а как способ обрести гармонию.
Извлечь энергию. «Атмосфера, создание условий, чтобы человек задумался, ушел от рутины- вот истинная цель». Под деревья, как вуалью окутанные солнечным плотным светом ( утро перешло в день, очень жарко), въезжает маленькая, будто театральная машинка. «Это Таня Премингер!»- говорит Дина. И я вижу скульптора, даму, похожую на сказочную волшебницу. У нее белые волосы и аквамариновые, очень живые и юные глаза. Таня Премингер живет и в Израиле с 1972 года. Вместе с Диной Блих она этой зимой сотворила во Франции на «Снежном симпозиуме» пространство-метафору, куб-символ изобилия. Но это надо видеть и ощущать, как и «Зеленую выставку», которая здесь рядом. И ту колонны из старых выставочных каталогов, которые они вместе с Диной придумали для музея в Ришон ле – Ционе.
Что интересно, что меня подкупает в людях сразу и навсегда, мои собеседницы живут на территории искусства. Всегда. Долго. Упрямо. Самозабвенно. Три месяца работали над выставкой «Маком»( «Место»). Без денег. Из желания сказать что-то свое. Из оптимизма. Из тех лучей вдохновения, которые питают и греют душу. Не дают ей состариться. Не позволяют смириться с рутиной.
Дина разливает чай с мятой в бумажные стаканчики. Я снова смотрю на поляну, которая здесь стала выставочным павильоном.
Желтая машинка у стены, которую держит манекен-женщина. И Желтый дождевик. И солнечные лучи, которые опутали- осветили здесь все, как освещают сцену театральные софиты. «Что будет, когда пойдут дожди?» — спрашиваю. Таня и Дина переглядываются. «То же и будет. Интересно, как это будет выглядеть сквозь пелену дождя?..». Поля раскинулись широко, просторно. Горизонт виден, лазурный, далекий, таинственный. Будто близкая Нарния, будто страна-феерия неслышно и отчетливо говорит с нами выставка. Место, где так хорошо дышится и думается.
